Наивные рассуждения в Музее наивного искусства

Детство выветривается с нашей прагматичной планеты. Детство — в том смысле, что «все люди — дети, только разного возраста». Наивность, простодушие, бескорытие, так свойственные детям, — возможно, ныне самый большой дефицит. Сверхтехнологии, суперреализм, гипермаркет, сверхчеловек (он же «супермен») — всё такое претендующее, амбициозное. А хочется простоты, которая тебя не обманет.

Вот и пошёл я в Музей наивного искусства в Москве по адресу Малый Головин переулок, 10.

И будто встретился с родными душами.

Люди, чьи полотна выставлены здесь — это не самодеятельные художники, нет. Надо различать: художник-любитель очень хочет угнаться за профи, за мастером. Наивный художник-самоучка — хочет остаться самим собой. Он и не хочет ни школ, ни течений, ни мастерства, ни правдоподобия. Он лишь хочет сохранить свой мир — и пишет, как дышит.

Наив — очень уютное искусство, где каждый художник живёт со «своим уставом». И у каждого и Пушкин свой, и Россия своя, и собаки-коты, и деревья. В этом своём непослушном искусстве художники-самоучки и достигают стихийной мудрости.

Очень понравились работы Василия Шевченко из села Колыбелка Воронежской области. Он фронтовик, на войну ушел в 17-ть, был командиром стрелкового отделения, в 1945-м под Кёнигсбергом ранен, долго лечился, да так потом всю жизнь и проработал трамвайным кондуктором. Если б я не прочитал об этом, так, может быть, бы и не понял, почему у него везде — мотив тревожного светила. И почему на банальные вопросы о цветовой гамме он отвечал: «Мой любимый цвет — крик!».

А у доярки из Сибири Ирины Ерёменко талант художника открылся в 57 лет. Оказавшись в гостях у дочери в Казахстане, так она затосковала о родных местах, что взяла в руки кисть и впервые в жизни нарисовала сосну. Когда вслед за этим на листах ватмана вырос настоящий волшебный лес, её стали звать на выставки. А она: «Надо мной же смеяться будут! Скажут, что это с ней на старости лет?!.».

Работы кисти Стефании Базыленко, Александра Кондратенко, Кати Медведевой и других авторов — это великое разнообразие взглядов на «наше всё». И они такие, будто Александр Сергеевич вот сейчас выйдет из-за портьеры — погладит тебя по голове. И тут же по-мальчишески шаловливо убежит.