«Калина красная»: по местам съёмок в Белозерском районе Вологодчины

В новости от 08 ноября с.г. мы рассказали о поездке в заповедный уголок России — город Белозерск на Вологодчине. Городок отстоит от железных дорог. Но стоит потратить время, чтоб оказаться в граде, который старше Москвы!..

На центральной площади здесь не так давно установили памятный знак, напоминающий о событии, которое теперь тоже вошло в богатейшую историческую летопись города. 1973-й, съёмки «Калины красной». 43 года прошло, а всё свежа у горожан память о том, как работала здесь творческая группа Василия Шукшина!..

Многое мне рассказал и показал Александр Смирнов, молодой мой однополчанин по Кремлёвскому-Президентскому полку. Интересные подробности почерпнуты в краеведческой литературе, которую посоветовал Саша. Оказывается, выбор натуры для съёмок был связан с замыслом фильма о Степане Разине. Но этот замысел Василия Макаровича всё отодвигался, а на «Мосфильме» неожиданно предложили экранизировать его опубликованную в журнале повесть о Егоре Прокудине.

«Весной без долгих поисков мы утвердились в пунктах: Белозерск, Кириллов, Шексна, Шабанова Гора, озера — Лось-Казацкое и Белое. Художник-постановщик Ипполит Новодерёжкин, впервые попавший в эти места, тоже принял их без оговорок, — вспоминает оператор Анатолий Заболоцкий. — То было начало белых ночей, они все ещё стояли над Белозерском, когда мы заканчивали съёмки».

В этом голубом деревянном здании с кружевом белых наличников разместилась съёмочная группа. Тогда это был Дом колхозника — что-то вроде сельской гостиницы. А до революции здесь жил богатый купец Калинин. Сегодня дом — в аварийном состоянии, хотя по вечерам в крайнем подъезде виден свет — ещё теплится жизнь.

«Шукшину районные власти отвели для жилья и работы двухкомнатную квартиру в деревянном бараке в соседнем переулке», — пишет А. Заболоцкий. Вот этот неброский домик, окрашенный в зелёный цвет.

Набережную в Белозерске, часто фигурирующую в фильме, сегодня не узнать: она нарядна, просторна... Такой она стала три года назад, к юбилею города.

Побывали мы на одной из переправ — точь-в-точь такой же, как у деревни Десятовская на Шексне, где злодеев из воровской малины настигла месть за гибель Егора Прокудина...

В здании Дома культуры сняты кадры концерта зэков, с которых и начинается фильм. И сцена разговора со следователем в исполнении Жанны Прохоренко. Старинное здание из красного кирпича в прошлом — Купеческий клуб, на его постройку сложились все купцы города.

Торговые ряды. Здесь Егор Прокудин, душе которого так хотелось праздника, оглядывает себя в отражении витрин: «КрасавЕц!..».

В деревне Тимонино ещё стоит готовое в любой момент завалиться ветхое деревянное строение без окон и дверей — бывший колхозный клуб. К ней для съёмок эпизода в чайной была пристроена летняя веранда. Именно здесь и сидели Егор и Люба Байкалова (Лидия Федосеева-Шукшина), «как две волосины на лысине».

Здесь же, если посмотреть вдаль, еще можно различить очертания фермы, также «засветившейся» в фильме.

Любую берёзку здесь встречаешь, как берёзку шукшинскую, согретую лаской его героя, Егора Прокудина... Мы их увидели освещёнными мягким вечерним светом...

Эпизоды, связанные с линией Егор — Люба, снимали в деревне Садовая в 12-ти километрах от Белозерска. Анатолий Заболоцкий пишет, что в съёмках была задействована чуть ли не вся деревня и чуть ли не все дома и дворы (это помимо павильонных съёмок, для которых были выстроены интерьеры дома семьи Байкаловых).

В деревне Садовая к нам вышла местная жительница, Тамара Сергеевна. Она рассказала, что тогда, в 70-х, деревня утопала в яблоневых садах и своё название оправдывала. Да уж сколько лет, как яблоньки вымерзли... Тамара Сергеевна отвела нас к одному из домов, где кинокамеру и диги (мощные осветительные приборы) выставляли особенно часто.

Тамара Сергеевна показала нам и знаменитую баньку... И мостки, с которых сиганул в воду ошпаренный Егором брат Любы — Петро...

Съёмки в крохотной баньке были задачей непростой. В деревянном срубе пришлось вырезать проём, чтобы камера, установленная снаружи, снимала всю задуманную режиссёром сцену. Но, понятное дело, после этого «хирургического вмешательства» банька банькой служить уже не могла... Тамара Сергеевна рассказала нам, что после съёмок на личные деньги Шукшина хозяевам была срублена новая банька.

На фоне лесного озерца (таких здесь десятки!..) с видом на баньки сделана эта знаменитая фотография.

Сцена в доме Куделихи — матери Егора — одна из самых пронзительных в фильме. Вот нарядный жёлтый домик, из окон которого выглядывает она, словно надеясь распознать пропащего сына... Сегодня здесь живут дачники из Череповца. Избушка в три окна когда-то была бревенчатой, теперь обшита и обнесена аккуратным штакетником...

Играть Куделиху была приглашена знаменитая Вера Марецкая, да потом отказалась. Новую исполнительницу искать было некогда — таяли запасы съёмочных дней. «Возникло предложение: снять владелицу найденного интерьера в роли матери Егора Прокудина, — вспоминает Анатолий Заболоцкий. — Оставшись после съёмок в деревне, мы пили чай у бабушки, звали всю правду о себе рассказать — похлопочем, вдруг пенсию повысят (она получала пенсию 17 рублей). Офимья Ефимьевна с надеждой улыбалась — природный артистизм был в ней. Как она говорила! «Я молодая красивая была — ну красавица. Это сейчас устарела, одна на краю живу».

Наш художник-постановщик уговаривал: «Никакой декоратор не повторит этот интерьер... И художник не придумает лучше этого живого угла». И всё переживал: «Где такие иконы добудешь — и с окладами, и без — и Спас, и Никола, и Георгий Победоносец. Здесь во всём душа бабушки неповторимая, даже в засиженной мухами лампочке и патроне рядом с серебряным окладом центральной иконы. Тронь — всё развалится. Банка с молоком на фоне наклеенных репродукций из «Огонька» — во всём своя гармония». Но как снимать в этой каморке?

Для съёмки этой исповеди матери поставили на середине улицы помост для камеры, выставили окно избы, чтобы через горницу видеть Офимью Ефимьевну, сидящую в своей светёлке-кухне. Объективом с фокусным расстоянием 600 миллиметров «доставали» крупно лицо бабушки. Находясь от неё далеко, не мешали ей (она думала, что мы ещё только готовимся снимать), и, кроме того, шум камеры не попадал в микрофон.

Бабушка наговорила свою судьбу, отвечая на вопросы Любы, заготовленные режиссёром. Получив этот синхронный рассказ из нескольких вариантов, мы сняли продуманные заранее монтажные кадры для всей сцены практически за один день, во второй день досняли детали и перебивки. В Москве потом досъёмок не потребовалось».

Мы поинтересовались у Тамары Сергеевны — не нашёлся ли потом сын Офимьи Ефимовны?.. Нет, говорит, как в воду канул... Но после съёмок до самой своей внезапной кончины именно он, Василий Макарович Шукшин, ежемесячно отсылал бабушке деньги — вроде, по долгу сыновьему, как он его понимал...

Вот как бывает: старушка пережила режиссёра, только вступившего в пору творческого и жизненного расцвета... После его смерти Офимья Ефимовна надела чёрный платок и не снимала до его до последнего часа.

Умерла она в холодной избе на почти обледеневшей печке... Похоронена на Колодинском погосте у разрушенного храма — именно он виден на заднем плане в сцене, когда Егор, рухнув на пригорок, рыдает и раскаивается, обещает «грызть землю», но начать новую жизнь... На скромном памятничке вместо фотографии — кадр из фильма, ставшего памятником ей настоящим... И растёт рядом калина красная...